«Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения, — строго объясняет Раневская, — Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду».
Раневскую спросили: «Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности: брюнетки или блондинки?» Не задумываясь, она ответила: «Седые!»
Раневская застряла в лифте с каким-то мужчиной, когда через час открыли двери (собралась толпа народу) она вышла и сказала ему: «После всего, что между нами было, вы просто обязаны на мне жениться». Комизм ситуации в том, что «каким-то мужчиной» был бешено популярный в то время молодой Геннадий Бортников. Ну а Великой в то время было уже далеко за…
«Деньги я проем, а стыд останется» — ответ Раневской на предложение сняться в какой-то картине.
«Старость — это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность».
«Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте».
«Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело… Может быть, я психопатка? Нет, я себя считаю нормальной психопаткой. Но не могу есть мяса.»
«Хочешь сесть на шею — раздвигай ноги!»
«Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть».
«Я себя чувствую, но плохо».
«Красивые люди тоже срут».
«Вторая половинка есть только у мозга, у жопы и у таблетки. А я изначально целая».
«Оптимизм — это недостаток информации».
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает: «Когда придете, стучите ногами». «Почему ногами, Фаина Георгиевна?» «Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!»
«Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья».
«Чтобы получить признание — надо, даже необходимо, умереть».
«Цинизм ненавижу за его общедоступность».
«Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает все, а я о ней ничего».
«Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения, — строго объясняет Раневская, — Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду».
Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила: «Потому что белый цвет полнит».
«Удивительно, — сказала задумчиво Раневская. — Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать».
На том же вечере Раневскую спросили: «Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности: брюнетки или блондинки?» Не задумываясь, она ответила: «Седые!»
«Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха». — «Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?»
Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт. Раневская называла её «жертва ХераСимы».
Расставляя точки над i, собеседница спрашивает у Раневской: «То есть вы хотите сказать, Фаина Георгиевна, что Н. и Р. живут как муж и жена?» — «Нет. Гораздо лучше», — ответила та.
«У Любови Петровны Орловой в шкафу столько мехов, что моль никак не научится летать».
«Фаина, — спрашивает ее старая подруга, — как ты считаешь, медицина делает успехи?» — «А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать».
Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носит трусы. «Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?» — «Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине».
«Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным».
Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: «Надеюсь, я вас не шокировала тем, что курю Беломор».
«Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому ещё, что у меня его никогда не было», — заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста. «Так что же, — не отстаёт журналист, — значит, у вас совсем нет никаких недостатков?» — «В общем, нет», — скромно, но с достоинством ответила Раневская. И после небольшой паузы добавила: «Правда, у меня большая жопа, и я иногда немножко привираю!»
«В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает».
«Если больной очень хочет жить, врачи бессильны».
«Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и еще хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать».
«Настоящий мужчина — это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет — это ее муж».
«Ну эта, как ее… Такая плечистая в заду…»
«Орфографические ошибки в письме — как клоп на белой блузке».
«Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать».
«Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности».
«Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами».
«Сказка — это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль — это когда наоборот».
«Сняться в плохом фильме — всё равно, что плюнуть в вечность».
«Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает лёгкий флирт».
«Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов?» — «Увы! Но благодарю за комплимент!»
«Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье».
«Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне, что и глаза».
«Я вас ненавижу. Куда бы я ни пришла, все оглядываются и говорят: „Смотри, это Муля, не нервируй меня, идёт»» (Из разговора с Агнией Барто).
«Есть люди, в которых живет Бог; есть люди, в которых живет Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты».
«Всю жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй».
«Фаина Георгиевна, как ваши дела?» — «Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло».
«Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна?» — «Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик».
«Критикессы — амазонки в климаксе».
О режиссере Завадском: «Перпетуум кобеле». О нём же: «Блядь в кепочке».
«Вон из искусства!» — реплика на крик Завадского в адрес сабжа «Вон из театра!».
«Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко».
«Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов».
(в ответ на фразу режиссера: «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой сценарий!») «То-то у меня такое чувство, как будто говна наелась».
Как-то ей пытались объяснить закон Архимеда: «Ну вот почему, когда вы залезаете в полную воды ванну, то вода выливается через край?» Раневская, потупив взгляд — «Это потому, что у меня жопа толстая…»
(принюхиваясь к запахам в душном, битком набитом автобусе) «Кажется, у кого-то открылось второе дыхание!»
«Кушать одной, голубчик, так же противоестественно, как срать вдвоём!»
«Почему все дуры такие женщины?!»
Как-то на съемках Раневская отлучилась в туалет. Отсутствовала больше часа. Съемочная группа уже начала всерьёз волноваться, как вдруг Фаина Георгиевна вернулась. В ответ на вопросительные взгляды, устремившиеся в её сторону, она громогласно заявила: «Никогда бы не подумала, что в таком маленьком человеке может быть столько говна!»
Однажды Раневской преподнесли на 8 марта комплект дорогого и дефицитного нижнего белья. Внимательно изучив подарок Фаина Георгиевна изрекла: «Вот обрадуются мои врачи».
«Я как яйца — участвую, но не вхожу».
«Она говорит — как будто в цинковое ведро ссыт».
«Мои похоронные причиндалы» — говорила Фаина Георгиевна о своих наградах
«Я разговариваю во сне» — ответ спецслужбам, пытавшимся ее завербовать
«Я с этой Плятью больше играть не буду!» (эмоциональное заявление режиссёру, в котором имела в виду своего партнёра по сцене Ростислава Плятта)
На вопрос «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» она обычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».
Где-то после шестидесяти Раневская решила вступить в КПСС. На вопрос «Фаина Георгиевна, зачем вам это?!» она отвечала: «Ну, должна же я хотя бы перед смертью узнать, что эта сука Верка Марецкая говорит обо мне на партсобраниях».
